Мишель Лебрюн - Смерть молчит [Смерть молчит. Другая жена. Коммерческий рейс в Каракас]
На своих плечах я чувствовал прикосновение ее рук, когда-то имевших надо мной такую власть и до сих пор меня волновавших, но во мне нарастала злость.
— Господи Боже, — сказал я, — ты, надеюсь, не думаешь, что я все это делаю из любви к тебе!
Отскочила от меня, словно я ее ударил, и улыбка сменилась гримасой отчаяния.
— Но я думала… Когда ты сказал, что… Почему… зачем тогда ты сказал Трэнту?
— Чтобы не стыдиться самого себя, — отрезал я. — Чтобы смотреть Бетси в глаза, не чувствуя себя последним негодяем.
Знал, что говорить так — жестоко. И знал, что я должен быть жестоким, если хочу спастись от новой безумной ошибки, грозящей поглотить меня.
Но как только я сказал это, чувство удовлетворения, что я сбросил маску, сразу исчезло. То, что мне оставалось урегулировать с Трэнтом, было только нудной рутиной без капли радости.
Анжелика, стоявшая передо мной, ссутулила плечи, вдруг показалась мне увядшей и старой. Тихо, почти шепотом, произнесла:
— А я-то, сидя там, в камере, полагала, что пала на дно. На самое дно! Оказывается, я только начинаю падать…
Теперь она смотрела на меня.
— Ладно. Иди за Трэнтом. Я скажу ему что угодно. Не думала я, что нечто подобное люди могут совершить только ради каких-то абстрактных принципов. Да, ты меня потряс, снимаю шляпу. Ты затмил благородством всех мучеников на свете!
17
Я вышел из комнаты. Охранник стоял на лестнице, и я попросил его привести Трэнта. Он удалился, я остался один. Мысль остаться наедине с Анжеликой была непереносима. Трэнт скоро появился. Мы вместе вошли внутрь, и я сказал ему, что Анжелика готова подтвердить мои показания. По лицу его ничего не было заметно. Сказал только, что показания надо зафиксировать.
Вошел детектив с машинкой для стенографирования. Трэнт предложил мне подождать снаружи, пока Анжелика не даст показаний. Потом вызвал охранника, который увел Анжелику. Проходя мимо, она даже не взглянула на меня. И я на нее тоже. Войдя потом в комнату, повторил свои предыдущие показания, которые на этот раз застенографировали. Все это заняло не слишком много времени, но мне это показалось вечностью.
Когда стенографист ушел, я спросил Трэнта:
— Теперь вы ее отпустите?
— Это не так просто, мистер Хардинг. Вначале нужно выполнить некоторые формальности. Мисс Ходжкине, разумеется, подтвердит все, что вы рассказали. Я должен с ней поговорить.
Конечно, должен. Я живо представил себе физиономию Элен, сияющую от тайного злорадства, когда ей придется, «разумеется, против ее воли», разоблачить этого заурядного аморального мистера Хардинга. С Элен начнутся мои крестные муки. Но я спросил:
— Мне ей позвонить?
— Нет, не надо. Но, если хотите, можете поехать со мной.
Мы ехали в полицейской машине. Трэнт держался замкнуто. Меня это устраивало. Бетси, слава Богу, была еще на работе. Элен мы застали в детской. Тут же вскочив, она потупила глаза и приняла деланно учтивую позу наемной служащей, готовой отвечать на вопросы.
Начал Трэнт:
— Как вы уже знаете, мисс Ходжкине, в связи с убийством мистера Лэмба была арестована некая Анжелика Робертс. Мистер Хардинг только что сделал заявление. Утверждает, что он с мистером Кэллингемом уговорили вас не говорить правду о том, свидетелем чего вы были в ночь, когда произошло убийство.
Элен подняла глаза, голубые, недобрые, они вонзились сначала в Трэнта, потом в меня.
— Я говорила неправду, сэр?
— Мистер Хардинг утверждает, что мисс Кэллингем вообще тогда здесь не было и что приблизительно во время убийства здесь с ним находилась мисс Робертс. Точнее говоря, он утверждает, что они целовались, когда вы им помешали. Разумеется, вы понимаете, как все это важно для мисс Робертс, так что не нужно бояться, что у вас будут неприятности. Вы должны сказать правду, вот и все.
Элен — как и следовало ожидать — покраснела. Теперь я хотя и равнодушно, но все же ждал блеска злорадства в ее глазах. Но не дождался. Прочитал только в них странную смесь ошеломления и растерянности.
— Простите, сэр, но я вас не понимаю. Мистер Хардинг утверждает…
Не договорив, растерянно стала мять руки.
Трэнт терпеливо повторил свои слова. Когда договорил, Элен стрельнула в меня испуганно-непонимающим взглядом, показавшимся мне довольно убедительным.
— Простите, лейтенант. Но я в самом деле не знаю, что имеет в виду мистер Хардинг. Разумеется, мисс Дафна здесь была. Я сама подавала ей ужин. Что касается другой женщины и… других обстоятельств… если она и была здесь, сэр, то я ее, извините, не видела.
В первый миг я не мог этому поверить, но только на миг. Потом осознал, что к этому нужно было быть готовым заранее. Взбешенный, обратился к Трэнту:
— Элен лжет. Это очевидно. Мистер Кэллингем подкупил ее — обещал пригласить сюда ее племянницу из Англии. Теперь она не решается сказать правду, чтобы Кэллингем не отказался от обещаний.
Элен покраснела еще больше. На лице Трэнта не дрогнул ни один мускул.
— Это правда, мисс Ходжкине?
И тут ее прорвало:
— Разумеется, мистер Кэллингем хочет привезти сюда мою маленькую племянницу для операции. Не отрицаю. Мистер Кэллингем всегда был очень добр и заботлив.
Относится ко мне, словно к члену семьи. И все остальные — тоже: миссис Хардинг, мисс Дафна, все. Относятся ко мне чудесно. Но… но намекать, что меня подкупили, чтобы я сказала неправду? Мистер Кэллингем никогда бы не пошел на это!
Повернулась ко мне, глаза ее горели праведным гневом.
— Нечего сказать, красиво, мистер Хардинг! А я всегда старалась во всем угодить вам, вы же знаете. Всегда старалась всем угодить. Но теперь…
Ее слова закончились беспомощным всхлипом.
— Так по-вашему, — спросил Трэнт, — в утверждениях мистера Хардинга нет ни слова правды?
— Конечно, нет. Никогда, никогда в жизни меня так не обижали. Не будь миссис Хардинг и малыша, я бы…
Заломив белые тонкие пальцы, прикрыла лицо.
— Хорошо, мисс Ходжкине, — сказала Трэнт, — пока достаточно.
— Но, лейтенант… — начал я.
— Этого достаточно.
Он вышел из детской. Я поспешил за ним в гостиную, разъяренный и растерянный.
— Вы же ей не верите. Это невозможно, вы же не так глупы…
Присев на ручку кресла, он совершенно безучастно заметил:
— Дело не в том, верю я ей или не верю, мистер Хардинг. Важно, что она не подтвердила ваши показания. Если хотите, чтобы я принимал их в расчет, лучше будет позаботиться о других свидетелях.
— Но все подтвердила Анжелика.
— Ее показания не слишком убедительны. Вначале мисс Робертс все ваши утверждения полностью отрицала. Подтвердила только после того, как вы с ней остались наедине и было достаточно времени научить ее, что говорить. И к тому же, это ведь показания в ее пользу, вам не кажется?
Абсурд! Как только можно все так вывернуть? Мне казалось, все происходит в каком-то кошмарном сне.
— Полагаю, — продолжал Трэнт, — вы об этом ничего не сказали своей жене?
— Разумеется, нет.
— Тогда вам нужно найти кого-то еще. — Он спокойно сидел, наблюдая за мной. На лице ничего, кроме легкого любопытства. — Как насчет лифтера? Мисс Робертс поднялась сюда с чемоданом. Это третий этаж. Она, конечно, воспользовалась лифтом.
Я вспомнил, что сказала тогда Анжелика, входя в квартиру.
«Поднималась пешком. Лифтеру ни к чему знать о моем визите».
— Нет, — сказал я. — Она шла пешком.
— На третий этаж? Почему?
— Думала, будет лучше, если ее никто не увидит так поздно.
— Понимаю, — протянул Трэнт.
Только теперь, изнемогая от бессилия, я вспомнил о Поле. И мне сразу стало все ясно. Поль все знал.
— Обо всем, что случилось, я после убийства рассказал Полю Фаулеру.
— В самом деле?
— Если он придет и расскажет вам то же самое, без всякой моей подсказки, этого будет достаточно, чтобы подтвердить мои показания?
Трэнт поморгал.
— Позвоните ему.
Позвонив, я попросил Поля немедленно приехать. Тот, как всегда, согласился:
— Уже лечу, дружище. Надеюсь, ничего не случилось?
— Приезжай, увидишь.
Через двадцать минут он был у меня, веселый, сияющий, полный энергии. Преувеличенная радость, с которой я его приветствовал, только углубила ощущение фантастической перемены в моем положении: теперь мне приходилось бороться не за то, чтобы спасти свою жизнь, а за то, чтобы ее окончательно уничтожить.
— Поль, это лейтенант Трэнт. Анжелику обвиняют в убийстве. Она предстанет перед судом и…
— Подождите, — перебил меня спокойный голос Трэнта. — Садитесь, мистер Фаулер.
— Спасибо, лейтенант.
— Мистер Фаулер, мистер Хардинг сделал некое заявление, касающееся той ночи, когда был убит Джимми Лэмб. Утверждает, что то же самое рассказал вам на следующий день после происшествия. Мне хотелось бы, чтобы вы повторили мне содержание его слов.
